Высокое искусство бегства - Страница 20

— Зато я, кажется, нашел, — сказал Сварог.

— Что ж, ни о чем не стану спрашивать, но… — Он помялся. — Не знаю, поможет ли это вам… Почти все авторы при упоминании о подземельях советуют беречься зеркал.

— Что они имеют в виду?

— У меня осталось впечатление, что они не знают этого сами. Просто повторяют пришедшее из глубины веков предупреждение. Вы учтите на всякий случай…

— Учту, — сказал Сварог. — Хотя некая гадалка мне сулила подмогу как раз таки от зеркал. Прощайте. Может, встретимся когда-нибудь…

Залез в рыдван, окинул взглядом свое воинство. Воинство держалось бодро и браво, на сей раз без всякого наигрыша — впереди замаячила надежда, а это перевешивало все связанные с оною возможные опасности. Капрал Шедарис держал на коленях последнее достижение пытливой конструкторской мысли — громадный четырехствольный пистолет, каковой извлек, едва оказавшись в повозке.

— Ты его спрячь пока, — сказал Сварог. — Уличных боев, право слово, не предвидится.

Капрал не без сожаления упрятал громоздкое чудо техники в мешок. Паколет поерзал на лавке:

— Наши ребята плели про катакомбы всякие страхи…

— Вот и проверим, — сказал Сварог, взглядом приказав ему заткнуться.

Покосился на Делию — она выглядела так, словно и радоваться хотела, и боялась обмануться.

— Ничего, ваше высочество, — сказал Сварог. — В следующий ваш проезд по улицам этого беспокойного города встречать вас будут совершенно иначе, клянусь…

Он и сам искренне верил в то, что говорил. Делия устало улыбнулась ему, а тетка Чари вздохнула:

— Великие небеса, как спокойно и беззаботно жилось в пиратах… Нет, понесло же меня на сушу…

— Зато на суше не утонешь, — сказал Сварог.

Рыдван качнулся и, поскрипывая, поехал вдоль улицы.

— Да уж, кому быть повешену… — Тетка Чари прикусила язык — в прямом, а не в переносном смысле.

— Бросьте, — сказал Сварог. — Я всегда успею возвести вас всех в дворянство. А дворян вешать не положено. С ними обходятся со всем возможным почетом, голову сносят церемониальным мечом и непременно на золоченой колоде. Это вам не грязная веревка, натертая прошлогодним дешевым мылом…

Шуточка была цинично-казарменная, но такие лучше всего и действуют в подобных переделках.

Прохожие на рыдван обращали мало внимания, а те кто норовил заглянуть внутрь, — естественно, из шпионского рвения, — никак не могли признать в всклокоченной рыжей, нагло ухмыляющейся девахе с бесстыдно задранной до колен юбкой искомую принцессу. Таковой вот простенький фокус-покус пришлось сотворить Сварогу. Один раз на перекрестке, когда они остановились пропустить парадный кортеж сановитого сенатора, им даже довелось стать свидетелями любопытного спора уличных зевак.

— А я вам на пальцах могу доказать, что похитили не алмаз. Алмаз — чепуха. Похители часть архива Багряной Палаты и, представьте, ужас какой, среди прочих бумаг — черновики плана нападения на Снольдер.

— И наши генералы такие дураки, что всерьез планировали воевать со Снольдером? Не верю!

— Да нет, никто воевать не собирался. Умные люди говорят… Только я вас умоляю — ни-ни!

— Что вы! Я — скала! Кремень!

— Так вот, умные люди говорят, что это специально такая шумиха. Чтоб Снольдер поверил, будто план подлинный, когда его агентам подбросят такую бумагу…

— Что-то слишком хитро вы заворачиваете.

— Да это же проще простого. Договор о дружбе со Снольдером на вечные времена наш мудрый Конгер заключать собирается?

— Вроде да…

— А как вы считаете, будут ли снольдерцы придираться к огрехам и мелочам в договоре о вечной дружбе, если у них шилом в заднице будет веский аргумент поторопиться?

Кортеж миновал, и рыдван двинулся дальше, не дав Сварогу и его спутникам дослушать до конца очередную сочиненную сказочниками Тайного отделения байку.

Церковь святого Круахана, сложенная из темно-красного кирпича, вздымала к небу три колокольни с острыми шпилями и немного походила на крепость — малым количеством окон и толщиной стен. Последний раз ее отстраивали из развалин пятьсот лет назад, до Латеранского трактата, и это сказалось на настроении зодчих. Впрочем, и новые храмы, принадлежавшие Братству святого Роха, были построены так, чтобы отсидеться в них при осаде: загадочное братство, посвятившее себя борьбе с черной магией, не без оснований опасалось коварных сюрпризов.

Чем оно занималось, плохо представлял даже Гаудин — по наблюдениям Сварога, державший в отношении Братства почтительный нейтралитет. Но если где-то обнаруживался пробитый серебряной стрелой маг или таинственно сгорала подозрительная антикварная лавка, грешившая продажей книг из Черного Перечня, можно было прозакладывать голову, что в девяти случаях из десяти здесь не обошлось без нелюдимых братьев в коричневых рясах…

Один такой встретил их у входа — мрачный широкоплечий монах, на которого даже бывалый капрал косился с уважением. На поясе у него висели скрамасакс в железных ножнах и три символа Братства — серебряный клеверный трилистник, бронзовая фигурка коня и вырезанный из дерева сжатый кулак.

Не задавая вопросов, он повел их в обход алтарного зала, низкими коридорами без окон — в подземные этажи. К стагарцу и в самом деле относились без всякой доверчивости: у входа в келью, где его поместили, сидел еще один монах, столь же внушительного сложения, держа меж колен внушительный посох, окованный с одной стороны широкими медными кольцами (вполне возможно, и с выкидным клинком внутри, монахи это практиковали и были мастерами гойкара).